«Новая газета» опубликовала речь Владимира Кара-Мурзы, которую он произнёс в Куйбышевском суде г. Омска в ходе оспаривания наложенных на него взысканий и постоянного нахождения в ШИЗО (штрафной изолятор), ПКТ (помещение камерного типа) и ЕПКТ (единое помещение камерного типа).
Суд отклонил иск Владимира, и через несколько дней после этого администрация ИК‑6 в г. Омске снова перевела политика из ШИЗО в ПКТ на четыре месяца.
Публикуем для вас отрывки из речи:
«[…] Это давняя, еще с недоброй памяти советских времен традиция в нашей стране, когда политических заключенных, которых власть по той или иной причине считает особо опасными, держали в самых жестких условиях в камерах внутри лагеря, в крытой тюрьме в полной изоляции от других заключенных.
[…] Мне было очень забавно прочитать, Ваша честь, в тех материалах, которые администрация ИК‑6 в рамках подготовки к этому заседанию прислала — справку от руководства управления ФСИН по Омской области, в которой было написано, что я должен содержаться в изоляторе, поскольку «подаю отрицательный пример другим осужденным». Как я могу это делать, учитывая, что я никого из них ни разу не видел?
[…] А условия заключаются в следующем: первое, как я уже сказал, — постоянно нахожусь в одиночном заключении. Сижу все время один в небольшом замкнутом пространстве тюремной камеры.
Выхожу я только на прогулку: в такое же небольшое замкнутое пространство тюремного дворика, пространство, где, правда, можно через решетку увидеть небо. Прогулка — это один час в день в ШИЗО и полтора часа в ПКТ.
Я нахожусь там без каких-либо вещей, все, что мне разрешено иметь с собой, это: кружка, зубная щетка, мыло, тапочки, два полотенца и одна книжка. Сейчас в ШИЗО у меня две книжки. Письменные принадлежности мне приносят на полтора часа, в которые нужно вместить абсолютно всю работу за день, в том числе подготовку к судебным заседаниям, написание ходатайств и заявлений, ответы на письма. Вся эта работа на полтора часа, а потом письменные принадлежности у меня забирают. Нужно сказать, что для человека творческой, пишущей профессии это особенно садистское правило.
[…] Второе: в статусе «злостного нарушителя», содержащегося в ШИЗО и ПКТ и на постоянной основе, я отрезан от разговоров со своей семьей, потому что заключенному, содержащегося в ШИЗО и ПКТ, телефонные звонки в обычной ситуации запрещаются.
[…] Это тоже очень советская традиция в нашей стране, когда правящий режим борется не только со своими политическими оппонентами непосредственно, но и с семьей. Ваша честь, я нахожусь в тюрьме больше двух лет, с тех пор, как началась *** в Украине, и стали сажать тех, кто против нее выступает.
За все это время я смог один раз поговорить по телефону со своей женой и два раза со своими тремя детьми. За два с лишним года!
[…] Когда я находился в ПКТ, я подавал заявление на звонок моей жене в 20-летие нашей свадьбы и моей старшей дочери в день ее совершеннолетия. То, что у каждого человека бывает один раз в жизни. На оба заявления я получил отказ.
[…] Третье: благодаря своему статусу «злостного нарушителя», содержащегося в ШИЗО и ПКТ, я полностью и на постоянной основе лишен возможности ходить в храм и посещать церковные службы.
Я — православный христианин, всю свою жизнь я ходил в храм и регулярно посещал службы, и для христианина участие в литургии имеет очень большое значение.
[…] Я прекрасно понимаю, что я буду сидеть в точно таких же условиях и дальше, до бесконечности. И результаты судебного рассмотрения я тоже прекрасно понимаю. Тем не менее я всегда считал и считаю, что вне зависимости от внешних обстоятельств, вне зависимости от практического результата я должен всегда стоять на букве закона».
Полностью речь можно прочитать по ссылке.